Кого любит Бог?

На один из моих текстов о том, что надо помогать тем, кто в этом нуждается, пришел вот такой отклик:
"Западная протестантская мораль прямо говорит: если ты не богат, Бог тебя не любит".

И я стала думать. Может, это такая своеобразная интерпретация русской поговорки «На Бога уповай, да сам не оплошай"?

Но как-то очень несимпатичен мне такой бог олигархов, не знаком он мне.
Я очень люблю читать о монахах Святой горы.

Афонские подвижники - православный спецназ. И днем и ночью они уберегают человечество от козней врага, освящая своей молитвой нашу землю.
И сейчас я перечитывала записки известного русского писателя Бориса Зайцева, который в начале ХХ века был на Афоне.
И там он стал свидетелем очень значимого диалога между европейским доктором-предпринимателем и афонским старцем.

Привожу фрагменты этого диалога по книге Б.К.Зайцева "Река времен":

Доктор: Мне нравятся монастырские службы. Но можно быть монахом и устроить себе удобную жизнь, улучшить хозяйство, завести прочную торговлю.

Отшельник: Это нас не интересует.

Доктор: В этой стране можно превосходно жить. Можно было бы пригласить инженеров, агрономов, проложить дороги.

Отшельник (грустно и быстро): А нам бы только от этого уйти.

Доктор: Вы должны пропагандировать свои монастыри в Америке.

Отшельник: Мы должны вечно стоять перед Богом и в смирении молиться.

Доктор: Если правильно поставить пропаганду, можно получить хорошие средства.

Отшельник ( тихо и быстро): От чего и избави нас, Господи".
А далее старец говорил о том, что главное богатство России - это ее мученики, люди, погибшие за веру.

Из этого непридуманного диалога видно, что богатство по Христу - это совсем другое, чем богатство "по человеку".

Именно поэтому наши великие святые всегда бежали земного богатства.

Тогда откуда возникают такие искажающие саму суть христианства теории?
От нас, от людей. Мы сами придумываем себе удобного бога, логичного, с которым нам легко оправдать себя.

Видим на улице нищую бабушку в заношенном пальтишке, проходим гордо мимо: немало нагрешила ты , бабуся, теперь кайся в своей бедности.

Замечаем семью с ребенком-инвалидом: наверное, родители его одержимы разными пороками, и Бог их покарал.

Все делаем для того, чтобы не со -переживать, чтобы не со-страдать. А сами -то мы - люди хорошие. И случись что, первый крик:" За что?!"

"А видать, есть за что!" - глубокомысленно решат окружающие.

На меня большое впечатление произвела концовка очерка преподавательницы нашего факультета Татьяны Красновой "Приоткрыть окно".
Этот очерк был напечатан в журнале "Знамя", и речь в нем шла о тяжко больных детях. Татьяна уже много лет помогает таким детишкам. И это текст она посвятила ребенку, который ушел от нас.

Вот строчки, которые запомнились мне:

"Теперь, годы спустя, я точно знаю, что ничто не кончается со смертью. Таково свойство жизни.

В тот день, когда тебя не стало, я клялась какими-то страшными дурацкими клятвами, что больше не переступлю больничного порога, что заткну уши, запру двери, заложу кирпичом окна, что больше никогда не узнаю о «чужом горе», что больше никому не дам сделать мне ТАК больно.

Недели через три после того, как мы проводили тебя в маленький городок на Волге, я останавливаюсь в ближайшем торговом центре у ларька, где торгуют иконками, крестиками и прочей церковной утварью. Мне нужна длинная цепочка — на моей испортился замок, и я того гляди потеряю крест.

За прилавком сидит тетка в платочке. Покупателей немного, и тетка читает какую-то тоненькую религиозную брошюру. Что-то о способах борьбы с искушениями. Я выбираю цепочку и оставляю сдачу «на храм», от которого торгует ларек. Продавщица радостно рассказывает мне о своем приходе. Я слушаю, теребя пакетик с цепочкой. Народу на Пасху много, а в обычные дни — мало, а надо ходить в церковь всегда, а то Бог накажет.

«Бог посылает детям болезни, чтобы вразумить родителей!» — уверенно и сурово говорит тетка.

До сих пор, думаю я, она меня вспоминает. Она не знала, на какую кнопку она жмет, и превращения вежливой покупательницы в разъяренную мегеру никак не ожидала.

Что я там кричу ей в лицо, как я велю ей не клеветать на моего Бога, что воплю сквозь слезы — не помню. Кажется, потом я прошу у нее, до смерти напуганной, прощения…

Вернувшись домой, я записываю то, чем мне хочется закончить эту коротенькую повесть.

Не пеняйте на Бога.

Бог создал удивительный, добрый, умный и прекрасный мир. Он выстроил над морями горы, Он создал полевые травы и могучие деревья, Он раскрасил в тысячу цветов земных зверей и небесных птиц.

Бог дал вам и мне свободную волю.

Это значит, что я могу выбирать. Прощать или проклинать, любить или ненавидеть, возводить по кирпичику мир или начать войну. Естественно, мне придется иметь дело с последствиями.

Вероятно, Ему было важно, чтобы мы выбрали добро по своей собственной воле. Потому что только от победы добра над злом внутри человека рождается, например, творчество. 

К сожалению, приходится признать, что, кроя Божий мир под себя, мы могли бы действовать поаккуратнее.

Сейчас мир напоминает комнату с заклеенными намертво окнами, в которой… ну, скажем, курят. Так курят, что под потолком коромыслом висит сизый дым и почти невозможно дышать. Наша злоба и ненависть — облака этого дыма.

Я рявкнула на кого-то в метро — облако едкого дыма поднялось к потолку. Не простила какую-то мелочь — еще облако. Соврала ради своего удобства — еще одно…

С нами в этой комнате наши старики и дети. Те, кто послабее нас.

Мы кое-как приспособились.

Наши легкие черны, в глазах у нас темно, но мы большие и сильные, мы справляемся.

Наши дети задыхаются первыми.

Мы спорим, кричим, мы чуть не деремся, дым все черней и удушливей, и вот уже их плача не слышно за нашими криками, но кто-то оборачивается и говорит: «Смотрите, он задыхается!».

Странно, но тут мы вспоминаем о Боге.

Мы требуем от Него справедливости. Мы хотим знать, как это вышло, что Он «наказал» самого маленького и слабого.

Он не может нам ответить. Он держит за руку того, кто задыхается в люльке. Там Его место, и с этого места Он не уйдет.

Я знаю, что нужно делать. И вы знаете. В общем, в этом нет ничего сложного.

Надо перестать дышать ненавистью и злобой".

Перестать дышать злобой можно очень просто. Уступив старому, улыбнувшись малому, поддержав пошатнувшегося.

А сомнения о том, всех ли любит Бог, были и у меня. В одной из книг я прочитала слова уважаемого священника:"Господь не любит трусливых".

И эти слова напрямую задели меня, потому что я - труслива. Очень за многих боюсь и очень многого.
И тогда я спросила своего духовника:
- Батюшка, а это правда, что Господь не любит трусов?
А он ответил так убежденно и убедительно:
- Что ты! Господь любит всех!